Неточные совпадения
Хлестаков, молодой человек лет двадцати трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове, — один из тех людей, которых в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и действует без всякого соображения. Он не в состоянии остановить постоянного внимания
на какой-нибудь мысли. Речь его отрывиста, и слова
вылетают из уст его совершенно неожиданно. Чем более исполняющий эту роль покажет чистосердечия и простоты, тем более он выиграет. Одет по моде.
Шли долго ли, коротко ли,
Шли близко ли, далеко ли,
Вот наконец и Клин.
Селенье незавидное:
Что ни изба — с подпоркою,
Как нищий с костылем,
А с крыш солома скормлена
Скоту. Стоят, как остовы,
Убогие дома.
Ненастной, поздней осенью
Так смотрят гнезда галочьи,
Когда галчата
вылетятИ ветер придорожные
Березы обнажит…
Народ в полях — работает.
Заметив за селением
Усадьбу
на пригорочке,
Пошли пока — глядеть.
— Постойте, постойте, я знаю, что девятнадцать, — говорил Левин, пересчитывая во второй раз неимеющих того значительного вида, какой они имели, когда
вылетали, скрючившихся и ссохшихся, с запекшеюся кровью, со свернутыми
на бок головками, дупелей и бекасов.
Наконец дверь с грохотом отворилась,
вылетел, кружась и повертываясь
на воздухе, Крак, половопегий пойнтер Степана Аркадьича, и вышел сам Степан Аркадьич с ружьем в руках и с сигарой во рту.
Князь разложил подле себя свои покупки, резные сундучки, бирюльки, разрезные ножики всех сортов, которых он накупил кучу
на всех водах, и раздаривал их всем, в том числе Лисхен, служанке и хозяину, с которым он шутил
на своем комическом дурном немецком языке, уверяя его, что не воды
вылечили Кити, но его отличные кушанья, в особенности суп с черносливом.
Он ждал с нетерпением известия, что она уже вышла или выходит на-днях замуж, надеясь, что такое известие, как выдергиванье зуба, совсем
вылечит его.
И, делая это, он всё рассматривал и наблюдал, что открывалось перед ним; то он срывал кочеток, съедал его или угощал Левина, то отбрасывал носком косы ветку, то оглядывал гнездышко перепелиное, с которого из-под самой косы
вылетала самка, то ловил козюлю, попавшуюся
на пути, и, как вилкой подняв ее косой, показывал Левину и отбрасывал.
— Это не ваше дело-с! — прокричал он, наконец, как-то неестественно громко, — а вот извольте-ка подать отзыв, который с вас требуют. Покажите ему, Александр Григорьевич. Жалобы
на вас! Денег не платите! Ишь какой
вылетел сокол ясный!
Вылетела бы в поле и летала бы с василька
на василек по ветру, как бабочка.
— Вы посмотрите, что за корни! Этакая сила у Евгения! Краснорядец так
на воздух и поднялся… Мне кажется, дуб, и тот бы
вылетел вон!..
Но в конце концов он был доволен тем, что встретился с этой женщиной и что она несколько отвлекает его от возни с самим собою, доволен был, что устроился достаточно удобно, независимо и может отдохнуть от пережитого. И все чаще ему казалось, что в этой тихой полосе жизни он именно накануне какого-то важного открытия, которое должно
вылечить его от внутренней неурядицы и поможет укрепиться
на чем-то прочном.
— К черту! А я собрался в гости,
на именины, одеваюсь и — вот… Все задохнулись, ни один не
вылетел.
Вот в синем ухе колокольни зашевелилось что-то бесформенное, из него
вылетела шапка, потом — другая,
вылетел комом свернутый передник, — люди
на земле судорожно встряхнулись, завыли, заорали; мячами запрыгали мальчишки, а лысый мужичок с седыми усами прорезал весь шум тонким визгом...
Тугое лицо ее лоснилось радостью, и она потягивала воздух носом, как бы обоняя приятнейший запах.
На пороге столовой явился Гогин, очень искусно сыграл
на губах несколько тактов марша, затем надул одну щеку, подавил ее пальцем, и из-под его светленьких усов
вылетел пронзительный писк. Вместе с Гогиным пришла девушка с каштановой копной небрежно перепутанных волос над выпуклым лбом; бесцеремонно глядя в лицо Клима золотистыми зрачками, она сказала...
У него был второй ключ от комнаты, и как-то вечером, ожидая Никонову, Самгин открыл книгу модного, неприятного ему автора. Из книги
вылетела узкая полоска бумаги,
на ней ничего не было написано, и Клим положил ее в пепельницу, а потом, закурив, бросил туда же непогасшую спичку; край бумаги нагрелся и готов был вспыхнуть, но Самгин успел схватить ее, заметив четко выступившие буквы.
Ближе к Таврическому саду люди шли негустой, но почти сплошной толпою,
на Литейном, где-то около моста, а может быть, за мостом,
на Выборгской, немножко похлопали выстрелы из ружей, догорал окружный суд, от него остались только стены, но в их огромной коробке все еще жадно хрустел огонь, догрызая дерево, изредка в огне что-то тяжело вздыхало, и тогда от него отрывались стайки мелких огоньков, они трепетно
вылетали на воздух, точно бабочки или цветы, и быстро превращались в темно-серый бумажный пепел.
— Ну, еще бы не знать! Его усердием я из университета
вылетел, — сказал Гогин, глядя
на Клима глазами близорукого, и засмеялся булькающим смехом толстяка, а был он сухощав и строен.
— Алексей Семенов Гогин, — сказал он, счастливо улыбаясь, улыбалась и Анфимьевна, следуя за ним, он сел к столу, бросил
на диван шляпу; перчатки,
вылетев из шляпы, упали
на пол.
— Чего вам? — сказал он, придерживаясь одной рукой за дверь кабинета и глядя
на Обломова, в знак неблаговоления, до того стороной, что ему приходилось видеть барина вполглаза, а барину видна была только одна необъятная бакенбарда, из которой так и ждешь, что
вылетят две-три птицы.
Он ушел, а Обломов сел в неприятном расположении духа в кресло и долго, долго освобождался от грубого впечатления. Наконец он вспомнил нынешнее утро, и безобразное явление Тарантьева
вылетело из головы;
на лице опять появилась улыбка.
Все прочее
вылетело опять из головы: бабушкины гости, Марк, Леонтий, окружающая идиллия — пропали из глаз. Одна Вера стояла
на пьедестале, освещаемая блеском солнца и сияющая в мраморном равнодушии, повелительным жестом запрещающая ему приближаться, и он закрывал глаза перед ней, клонил голову и мысленно говорил...
— Я сначала попробовал полететь по комнате, — продолжал он, — отлично! Вы все сидите в зале,
на стульях, а я, как муха, под потолок залетел. Вы
на меня кричать, пуще всех бабушка. Она даже велела Якову ткнуть меня половой щеткой, но я пробил головой окно,
вылетел и взвился над рощей… Какая прелесть, какое новое, чудесное ощущение! Сердце бьется, кровь замирает, глаза видят далеко. Я то поднимусь, то опущусь — и, когда однажды поднялся очень высоко, вдруг вижу, из-за куста, в меня целится из ружья Марк…
— Скажите, князь, —
вылетел я вдруг с вопросом, — не находите вы смешным внутри себя, что я, такой еще «молокосос», хотел вас вызвать
на дуэль, да еще за чужую обиду?
Теперь он загадал, что если число шагов до кресла от двери кабинета будет делиться
на три без остатка, то новый режим
вылечит его от катара, если же не будет делиться, то нет.
— Знаю, — безучастно произнес Алеша, и вдруг мелькнул у него в уме образ брата Дмитрия, но только мелькнул, и хоть напомнил что-то, какое-то дело спешное, которого уже нельзя более ни
на минуту откладывать, какой-то долг, обязанность страшную, но и это воспоминание не произвело никакого
на него впечатления, не достигло сердца его, в тот же миг
вылетело из памяти и забылось. Но долго потом вспоминал об этом Алеша.
По времени нам пора было устраивать бивак. Я хотел было войти в юрту, но Дерсу просил меня подождать немного. Он накрутил
на палку бересту, зажег ее и, просунув факел в юрту, с криками стал махать им во все стороны. Захаров и Аринин смеялись, а он пресерьезно говорил им, что, как только огонь вносится в юрту, черт вместе с дымом
вылетает через отверстие в крыше. Только тогда человек может войти в нее без опаски.
Он говорил, что ему нужно отправить своего брата
на охоту,
вылечить больную старуху мать и снарядиться самому в далекий путь.
Однако, подумал я, глядя
на его изнеможенное лицо, нельзя ли его вытащить отсюда? Может быть, еще есть возможность его
вылечить… Но Авенир не дал мне докончить мое предложение.
— Да, фершел, а без этого фершела ваша милость теперь бы
на кладбище гнила… И дернула же меня нелегкая его
вылечить, — прибавил он сквозь зубы.
Чертопханов зажал себе уши обеими руками и побежал. Колени подгибались под ним. И хмель, и злоба, и тупая самоуверенность — все
вылетело разом. Осталось одно чувство стыда и безобразия — да сознание, сознание несомненное, что
на этот раз он и с собой покончил.
Мы начали торговаться тут же
на улице, как вдруг из-за угла с громом
вылетела мастерски подобранная ямская тройка и лихо остановилась перед воротами Ситникова дома.
Одна из этих птичек
вылетела было
на дорогу, но вдруг, как бы чего-то испугавшись, метнулась назад и тогда только успокоилась, когда села
на камышинку.
— Все равно, как не осталось бы
на свете ни одного бедного, если б исполнилось задушевное желание каждого бедного. Видите, как же не жалки женщины! Столько же жалки, как и бедные. Кому приятно видеть бедных? Вот точно так же неприятно мне видеть женщин с той поры, как я узнал их тайну. А она была мне открыта моею ревнивою невестою в самый день обручения. До той поры я очень любил бывать в обществе женщин; после того, — как рукою сняло. Невеста
вылечила.
Из уст его
вылетает короткий свист,
на который опрометью вбегает камердинер Прокофий.
— Помилуй, тут вдвоем усесться нельзя; я
на первом же ухабе
вылечу вон, — чуть не плача, говорила она.
«Она отойдет! — думали хлопцы, глядя
на нее. — Этот гость
вылечит ее! Она уже слушает, как разумная!»
В то время, когда проворный франт с хвостом и козлиною бородою летал из трубы и потом снова в трубу, висевшая у него
на перевязи при боку ладунка, в которую он спрятал украденный месяц, как-то нечаянно зацепившись в печке, растворилась и месяц, пользуясь этим случаем,
вылетел через трубу Солохиной хаты и плавно поднялся по небу.
Извозчик бьет кнутом лошаденку. Скользим легко то по снегу, то по оголенным мокрым булыгам, благо широкие деревенские полозья без железных подрезов. Они скользят, а не режут, как у городских санок. Зато
на всех косогорах и уклонах горбатой улицы сани раскатываются, тащат за собой набочившуюся лошадь и ударяются широкими отводами о деревянные тумбы. Приходится держаться за спинку, чтобы не
вылететь из саней.
Такие слухи упорно носились по Москве. Прохожие по ночам слышали раздававшиеся в доме вой, грохот ржавого железа, а иногда
на улицу
вылетали из дома кирпичи, а сквозь разбитые окна многие видели белое привидение.
Мы подходили уже к выходной калитке, когда из коридора, как бомба,
вылетел Ольшанский; он ронял книги, оглядывался и
на бегу доканчивал свой туалет. Впрочем, в ближайший понедельник он опять был радостен и беспечен
на всю неделю…
Оглянувшись, Анфим так и обомлел. По дороге бежал Михей Зотыч, а за ним с ревом и гиком гналась толпа мужиков. Анфим видел, как Михей Зотыч сбросил
на ходу шубу и прибавил шагу, но старость сказывалась, и он начал уставать. Вот уже совсем близко разъяренная, обезумевшая толпа. Анфим даже раскрыл глаза, когда из толпы
вылетела пара лошадей Ермилыча, и какой-то мужик, стоя в кошевой
на ногах, размахивая вожжами, налетел
на Михея Зотыча.
Старик в халате точно скатывается с террасы по внутренней лесенке и кубарем
вылетает на двор. Подобрав полы халата, он заходит сзади лошади и начинает
на нее махать руками.
Скворцу, отнятому ею у кота, она обрезала сломанное крыло, а
на место откушенной ноги ловко пристроила деревяшку и,
вылечив птицу, учила ее говорить. Стоит, бывало, целый час перед клеткой
на косяке окна — большой такой, добрый зверь — и густым голосом твердит переимчивой, черной, как уголь, птице...
В это время уже не трудно подъезжать к рассеянным парам кряковных уток и часто еще удобнее подходить или подкрадываться из-за чего-нибудь: куста, берега, пригорка, ибо утка, замышляющая гнездо или начавшая нестись, никогда не садится с селезнем
на открытых местах, а всегда в каком-нибудь овражке, около кустов, болота, камыша или некошеной травы: ей надобно обмануть селезня, несмотря
на его бдительность: надобно спрятаться, проползти иногда с полверсты, потом
вылететь и
на свободе начать свое великое дело, цель, к которой стремится все живущее.
Тут он так крепко иногда лежит, что мне самому случалось взминать снег ногами, чтоб взбудить русака… и что за красота, когда он
вылетит из удула,
на все стороны рассыпав снежную пыль, матерой, цветной, красивый, и покатит по чистому полю!..
Я слыхал от старых охотников, что если глаз не различает пестрых перьев
на бекасе, то стрелять не должно: это значит, что бекас
вылетел из меры.
На другой день она опять
вылетает на токовище, тщательно прикрыв гнездо травой и перьями, опять оплодотворяется от первого ловкого косача, кладет второе яйцо и продолжает ту же историю до тех пор, пока гнездо будет полно или временное чувство сладострастия вполне удовлетворено, Несколько времени косачи продолжают слетаться
на токовища, постепенно оставляемые курочками, и тока, слабея день от дня, наконец прекращаются.
Из этого опыта я заключаю, что там, где найти много куропаточьих выводок, эта охота должна быть очень весела: молодые куропатки не тетеревята, они довольно сильны и крепки; деревьев нет, да куропатки не садятся
на деревья; улетают иногда очень далеко и летят ужасно быстро; стрелять надобно живо, а не то они как раз
вылетят из меры.
Быстро несясь в наклоненном положении, повертываясь с боку
на бок и мелькая то справа, то слева белизной своего брюшка, бекас в несколько секунд
вылетает из меры ружейного выстрела.
— Гаршнеп обыкновенно очень смирен,
вылетает из-под ног у охотника или из-под носа у собаки после долгой стойки без малейшего шума и летит, если хотите, довольно прямо, то есть не бросается то в ту, то в другую сторону, как бекас; но полет его как-то неверен, неровен, похож
на порханье бабочки, что, вместе с малым объемом его тела, придает стрельбе гаршнепов гораздо более трудности, чем стрельбе дупелей, особенно в ветреное время.